Эффект загадки - Страница 27

- Привет, Шнырь. Ничего, что я здесь припарковался?

- Не, паркуйся, где хочешь. Только далековато местечко выбрал, мог бы и ближе, там есть.

- Ну, хоть в тесноте – не в обиде, а впотьмах и локоть не туда засунешь, точно?

Шнырь громко расхохотался. Посмеявшись, он спросил:

- Машина у тебя «Скорая помощь»?

- Нет, Шнырь, не «Скорая». У тех красные кресты, а у меня, видишь, надпись «Медслужба». Разные вещи.

- А, куртка-то у тебя пятнистая, военная. Я сразу и не сообразил. Так ты не в тот лагерь заехал, милитаристы дальше по дороге, километров пятьдесят.

- Да я их не особенно уважаю. Просто у меня такая куртка и такая машина. А ваш лагерь какого направления?

- А никакого. Наезжали, правда, сектанты да хулиганье, да выперли их. Военники и помогли. Военникам без разницы, лишь бы пострелять, да строем пройтись. Целую операцию разработали, да пока ехали, хулиганье уж почти разбежалось.

- Весело у вас тут, - улыбнулся я, - А кто правит? В смысле – старейшины или анархия?

Шнырь молча махнул рукой. То ли это означало, что в лагере нет централизованной власти, то ли власть была, но он к ней плохо относился.

- Как стемнеет, народ разожжет костры. Подтягивайся. Может, и власть какую увидишь, - сказал он, - Покурить есть?

Я дал Шнырю сигарету и он, довольный, исчез в зарослях. А я развел небольшой костерок и занялся приготовлением чая, нужно немного перекусить, а потом отправляться знакомиться с обитателями. Хотя Шнырь и посоветовал мне расположиться поближе к народу, эта полянка мне понравилась. Собственно, я всегда поселяюсь в стороне от лагеря. Много раз я пытался ответить себе на вопрос – почему. И решил, что причин тому несколько. Большие скопления людей мне не нравятся, как-то рассеиваешься в разномастной толпе. А иногда у кого-то может возникнуть необходимость поговорить со мной наедине, я же врач все-таки. Да и тишину люблю.

Тишины, впрочем, не получилось. Как только я высыпал заварку в котелок и снял его с огня, из кустов появилась невысокая светловолосая девица в полосатой футболке. Конечно, в разных местах царят разные порядки, но общечеловеческую вежливость никто не отменял. Я сделал вид, что не замечаю гостью и стал доставать еду из сумки. Может быть, ей потребуется время, чтобы сообразить поздороваться?

- Мне мешает дым от вашего костра! – заявила она, - Я хотела подышать воздухом на моей полянке неподалеку, а там все в дыму.

Я выдержал паузу, нарезая колбасу для бутербродов. Тонкие сухие ветки в костре почти не давали дыма.

- Присаживайтесь, - ответил я, - Вы хотели сказать, дым от моей сигареты? Она дымит сильнее, чем костер.

Агрессивная гостья не сдвинулась с места.

- Я способна отличить дым костра и сигареты. И повторяю еще раз – мне мешает этот дым!

Да, иногда у человека бывает такое настроение, что хочется подраться с первым встречным, не важно, на словах или в рукопашную. Но проблема в том, что сначала нужно оценить противника, иначе есть опасность наткнуться на профессиональный отпор. И никакого кайфа не получится. Вместо него придут мысли о том, какие же все злые и жестокие.

- Уважаемая незнакомка, поверьте, в жизни есть много всего более раздражающего, чем дым, который уже рассеялся, - длинно ответил я, помешивая чай.

- Например?

Ага, ты все-таки переключилась. Иные люди в своей агрессии напоминают мне какую-то птицу, забыл какую, которая, когда поет, слышит только себя. При этом можно тихо подойти и взять ее голыми руками.

- Например, когда собеседник делает вид, что не понимает, о чем вы и несет какую-то чушь не по теме, - я взял кружку и встал, опершись спиной о борт машины. И продолжил, обращаясь к этой самой кружке, - Да что ж ты какой горячий-то, прямо пить тебя невозможно…

- Когда собеседник уходит от вопроса, значит, он струсил!

- И точно. Я струсил, - я слегка поклонился молодой даме и отхлебнул чаю.

Потянулась пауза. Вообще-то, ей полагалось сказать что-нибудь язвительное приказным тоном и покинуть меня. Но она заложила руки за спину и принялась разглядывать машину.

- Я полагаю, держать руки за спиной не следует, это неудобно и может свидетельствовать о некоторых этапах вашего прошлого, - осторожно заметил я.

- Отстаньте! Я сама знаю, где мне держать руки!

- Прошу извинения. С вашего позволения, я сяду на место?

Раздражение моей гостьи нарастало. Вероятно, она не добилась того эффекта, которого ожидала.

- Вы приехали один?

Я сел на траву и стал жевать бутерброд.

- Один.

- Откуда вы?

- Издалека. Я путешественник.

- Вот и путешествовали бы дальше. Военный лагерь в полусотне километров отсюда.

- Возможно, я так и сделаю. Но пока что я остановился здесь.

Девушка подошла ближе и остановилась напротив меня.

- Как вас зовут?

- Видите ли, в чем дело. Я не против назвать вам свое имя и даже предъявить документы – личные и на автомобиль, но меня интересует уровень нашего с вами общения. Если вы представляете органы власти, то служебный кодекс, насколько я знаю, требует от вас назвать свое имя, должность и цель визита.

- А если нет?

- То вежливые люди сначала называют себя, а потом последовательно задают вопросы.

Не ожидая реакции, я взял следующий бутерброд и принялся с аппетитом поглощать его.

- Вежливые люди здороваются, когда к ним приходят гости!

- А разве я называю себя вежливым человеком? Кажется, я не говорил вам этого. Не угодно ли чаю?

- Нет, чай я буду пить не с вами. Приятного отдыха!

- Спасибо. А как же ваши вопросы?

- Мне уже не нужны ответы на них, - и с этими словами девица поспешно скрылась за деревьями.