Эффект загадки - Страница 28

Ну что ж, каждый человек – сам себе судья, палач, истина и главный аргумент. И мнение, которое он создал для себя, не подлежит критике. Хотя бы из уважения к таким странным существам, как люди. Некоторые склонны считать свое мнение настолько правильным, что стремятся внушить его окружающим и потом плачут о том, что их не понимают. Я, в свою очередь, не могу понять таких людей. Пусть твой друг имеет неправильное предположение. И собираясь что-то делать в связи с этим, непременно получит проблемы. Наша задача – предупредить его об этом. А как он будет действовать дальше – это исключительно его дело.

Моя гостья тоже составила для себя какое-то мнение. И я не собирался предпринимать никаких попыток изменить его в лучшую сторону.

Яркие полушария ламп заливают лабораторию строгим холодным светом. На белых столах и стеллажах расставлены сложные приборы, химическая посуда. В углу шумит вентилятор вытяжного шкафа. Лекка Церсса в бело-зеленом комбинезоне молча сидит возле прибора, напоминающего большой микроскоп. На полу возле ее ног разбросаны стеклянные осколки и какая-то покореженная оплавленная трубка. В воздухе плавает дым, постепенно смещающийся в сторону вентиляции.

- Прекрасно! Просто великолепно! – раздается резкий и крайне рассерженный голос доктора Кштфорса, - Превосходно, моя молодая коллега!

Из-за стеллажа появляется Чикк Кштфорс в белом халате. Он швыряет на стол Лекке небольшую коробку, которая от удара раскрывается. Это медицинская аптечка. Ее содержимое разлетается по столу.

- И то, что вам сейчас не оторвало вашу глупую голову, я нахожу величайшей ошибкой судьбы! Вы в силах наложить повязку на собственную ладонь или никогда не держали в руках ничего, кроме косметики? Отвечайте, черт вас побери! Мне нужно решить, насколько серьезно вы ранены!

Побледневшая Церсса так же молча берет со стола бинт и начинает открывать упаковку. Оказывается, вдоль ее левой кисти тянется глубокая царапина и капли крови падают на стол и спецкостюм.

- Нет, вы не студентка, вы слушательница курсов для домохозяек! – продолжает кричать доктор Чикк, - И если бы этот нейрокимограф был живым, он в страхе бежал бы от ваших рук!

- Простите меня, доктор Кштфорс, - выдавливает из себя Лекка.

- Простите? За что я должен простить вас? Я не обижаюсь на тех, кого обидел Всевышний, лишив разума! Ну, что вы сейчас делаете? Я спрашиваю, что вы собираетесь делать, тупица? Рану нужно сначала продезинфицировать!

Лекка находит на столе маленький стеклянный пузырек, берет его дрожащими пальцами. Пузырек выскальзывает и разбивается на полу. Доктор Чикк, отвернувшись, продолжает уже более спокойным голосом:

- Смотреть противно… Вы здесь уже второй месяц, но положительного эффекта от вашей работы я не дождусь никогда. Все делается крайне медленно. Присутствуют ошибки, которые могут поставить под угрозу исход экспериментов. Наблюдается боязнь научной аппаратуры, как будто это какая-то злая сила. Церсса, мы здесь не в игрушки играем. Мы не на отдыхе и не в санатории. Мы выполняем работу! Слышите меня?

- Да, я слышу вас, доктор. Я делаю все, что в моих силах…

- Нет! Если бы это было так, вы трудились бы продуктивнее! Теперь, я полагаю, вам следует заплакать, проклясть науку и покинуть лабораторию, так?

Голос Церссы, действительно, таков, как будто она с трудом сдерживает слезы.

- Не совсем так, господин Кштфорс. Плакать я буду позже. Сейчас нужно наложить повязку и остановить кровотечение, а затем вынести битые стекла и эту деталь… Сегодня я хотела хоть чуть-чуть порадовать вас графиками нейроактивности и поспешила… А наука не виновна в том, что у меня ничего не получается.

Несколько секунд стоит тишина. Кштфорс о чем-то думает, глядя в окно.

- Впервые слышу от вас столь разумное высказывание. Авария прибора поставила что-то на место в вашей голове. Завидное самообладание… Почему бы не дать волю эмоциям, а?

- С удовольствием, если наша работа сегодня закончена. Но я пришла сюда затем, чтобы как-то упорядочить собственную жизнь. Но, видимо, порядка в ней будет не больше, чем в моей комнате.

Доктор молча подходит к ассистентке, берет ее руку и начинает перематывать бинт.

- Снимите торможение, удерживающее вас в рамках нормы поведения. Можете плакать и ругаться. Повязку вы наложили неправильно. Плачьте смелее, ведь я, кажется, обидел вас? Можете швырнуть об пол еще что-нибудь.

- Странно, но сейчас мне, почему-то, уже не хочется плакать. Доктор Чикк, я не считаю, что обижена вами. Ведь бывают же состояния, когда невозможно остановить поток брани.

- Вся современная наука является сплошным состоянием, которое вызывает у меня приступ раздражения! Цели достигаются любым способом, кроме верного. Затраты на такие достижения огромны. Стремление продать изобретение намного превышает желание его усовершенствовать. Оружие создается проще, чем лекарства. Примитивизм! Настоящая преданность делу и целеустремленность не в моде… Что-то банально простое называется волшебным только по одной причине – отсутствию желания разобраться в этом. Почему я предпочитаю работать в одиночестве? Да я в жизни не доверю расчеты ни одному из этих идиотов! Я надеюсь только на самого себя! И в случае провала обвиняю только одного неумеху – себя!

Кштфорс дергает край бинта, обрывая его и даже не замечая, что Церсса вскрикнула от боли.

- Мало того, это все, оказывается, нельзя высказывать вслух! Уважение к людям… Я уважаю своих учителей за то, что они честно и открыто говорили мне, как они оценивают мои действия…